О покаянии или немного, о мирском.

       Сегодня  проснулся  в восемь. По крыше барабанил, то сильно, то ослабевая, сентябрьский дождь, нудный и затяжной. И начал я вспоминать, что вчера, в отличие от сегодняшнего дня, светило солнышко, порой даже было жарко в куртке. Но мысли у меня были совсем не солнечные: думал, что скоро я умру, и надо бы мне дать распоряжение своей старшей дочери касательно моей смерти. Ведь, я мог просто недооценить силы моих противников, как духовный Воин, по-видимому, может,  и сделал где-то духовную ошибку? Может, словом,  - вчера готовился к смерти настоящей, физической и реальной, с возлежанием во гробу, и такая картинка уже стояла у меня перед глазами. И дело не в моей ни в меру разыгравшейся фантазии - в моём сознании было несколько случаев, когда Смерть мною почти овладевала, дыхание Смерти я чувствовал – она входила в моё тело. Потому я серьёзно стал размышлять о своей участи земной, но, не забывая, что сегодня приедут  племянники бабы Клёпы, один из них – служит в другой области - епархии, священником в деревне, митрофорный протоиерей, что для деревни – редчайший случай, другой, его брат, доцент, преподаватель какого-то богословского института, реставратор-художник. Встретил я их на площади, на машине. Они вышли с автобуса, на нём они приехали их Москвы. Первым вышел младший брат, весьма с солидным животом, выглядел он очень неплохо со своей  бородкой и усами: «Александр похож на дьякона  Андрея Кураева, профессора Духовной академии в патриархии - такой же полный». Затем из автобуса вышел отец Алексей, в чёрной скуфейке, небольшого роста, седая, в отличие от брата, борода, я бы сказал, благочестивый вид. Я их рассадил в мою  машину Ладу, и мы поехали на кладбище, как сказали братья, отдать долг своей тётушке и крёстной матери, Алексей  - крестник бабы Клёпы. В машине  им рассказывал, как умерла баба Клёпа. Батюшка Алексей несколько раз начинал призывать меня покаяться, подумать о своей душе: «Приезжай ко мне, и пока я жив, принеси покаяние, ибо кому Церковь не мать, тому Бог не отец!» Я как-то мягко ему отказывал в такой для него чести. Рассказал, что когда я обратился в патриархию за справками, что  я там, в двух епархиях, служил – или работал, патриархия мне их не выдала – «отомстила». Отец Александр Ганаба прямо сказал, покаешься, тогда и получишь.  «Конечно, - сказал Алексей, - по закону они должны были тебе дать справки. Но ты столько ей нанёс вреда, что такого исхода можно было и ожидать».

            Приехали на кладбище, оба брата купили цветы, и я возложил их в изголовье  могилы бабы Клёпы. Потом они зашли в кладбищенскую церковь  во имя всех святых, поставили там свечки за упокой души рабы Божией Клеопатры, а я стоял у могилы бабули, а она похоронена вместе с дедом Алексеем, в одной оградке, и мысленно разговаривал с  ней. Сказал ей, что меня желают мои враги духовные убить и начали меня умерщвлять, и, может быть, я скоро буду с ней и с дедулей. Попрощался. И стал ходить взад и вперёд по дорожке, ожидая выхода братьев из церкви и рассуждая сам с собою об ожидающей меня перспективе. Братьев пока не было. И я ещё раз подошёл к могилам родственников. Калитка в оградке была открыта, значит, сказал я себе: «Константин, твои дела действительно плохи. Если не найдёшь выхода из ситуации в тактике своей духовной войны, то умрёшь!»  Но что делать? – ответа на этот извечный вопрос для русских, я не находил. Наконец появился Александр, следом за ним шёл отец Алексей. Солнце продолжало греть, и на кладбище  было хорошо и радостно, и как-то тепло. Сели в машину и поехали на квартиру Клеопатры. Там немного посидели и поговорили, вспоминали, что она была добрая женщина, и главное, она никому не завидовала, наслаждалась тем, что шло к ней само. Самое удивительное, когда мы беседовали, и было смешно, и, если отец Алексей смеялся, то я видел в нём напротив меня, буквально сидящего в нём беса, довольного, что его почитают, что берут у него наставления, что обращаются к нему за вопросами. Потому и вспомнил выражение: иной суд человеческий, иной Суд Божий! Вот тебе и митрофорный протоиерей?! Александр выпил две рюмки водки за упокоение усопшей Клеопатры. Я не пил -  за рулём. Отец Алексей начал опять о покаянии, меня призывать. Здесь я совершенно спокойно ему ответил: « Перед кем я должен каяться? Перед этим желторотым священником из Управления Делами Патриархии, который на Бентли – самом дорогом автомобиле в Москве - сбил несколько человек, двое из которых погибли? У этого желторотого попика, помимо Бентли, были ещё две машины, чуть дешевле? Или каяться перед самым первым среди равных епископом Кириллом, тем, что отсудил у своего соседа, что над ним, для себя квартиру?» Алексей мне что-то объяснял, а я представлял, как патриарха Кирилла вызвал президент Путин. «Что это у Вас, Святейший, творится в Управлении церковными делами? Если какой-то ничего не значащий молодой священник ездит на таких автомобилях, да ещё людей сбивает насмерть? Сколько же получают те, у кого должность повыше? Зашкаливает?! Да, там у Вас есть какой-то Константин Эн, Ваш заштатный священник, и про Вас и про меня в своей книге пишет нелицеприятные вещи?  Вам что, мало государство монастырей отдало? Так чем же занимаются там монахи? Могли бы Вы и сами помолиться,  раз они ничего не делают, или делают всё, но не молятся. Чтоб ничего подобного больше не было!» Может, было и так, а может, иначе? - но попал Константин под сильный удар - удар смертельный».

            А за столом, посидев не более 10 минут, собирались уже к выходу братья. Я удерживать их не стал, хотя стол у меня был отлично сервирован, и  деликатесов было достаточно на всех нас.

            На площади посадил их в маршрутное такси. Встретимся мы или нет -  думаю, - ни они, ни я не знаем? Маршрутка поехала, а я некоторое время смотрел ей вслед.

            Вечером разгадал загадку: почему я стал готовиться к своей кончине? Да это просто братья, как верные духи патриархийные, принесли мне такой вот её дух, с которым она относится ко мне, такую вот энергию смерти! Информацию о начале её – патриархии - «молитв» за меня!

            И уже к двенадцати ночи того же дня  нашёл ответ на вопрос: что делать? Мы ещё повоюем, и победа будем за нами – за Константином Эн  и за Нахашшем - Машиахом!

Как интересно среагирует на поражение  своей второй главы общипанной курицы на гербе Российской Федерации – патриархии, и на поражение  лично патриарха Кирилла президент Путин? Ведь симфония между властями РФ и руководством патриархии строилась более десяти лет, вместо  идеологии коммунистов – такая вот бижутерия из бабушкиного сундучка? А здесь такой будет облом! Такой облом - мальчик сказал: А король то голый? И многие увидят! То есть, нет в её церквах ни силы духовной, ни благодати Божией, одни пустые слова об истории – да рисунок на гербе. Интересный вопрос! Любопытный вопрос!

«Константин! Да, оставьте Вы в покое эту патриархию! Молятся они себе, ну, и пусть!»- так говорят мне некоторые. Согласен, если бы на мне не лежала ответственность – Мой Суд должен быть и Справедлив!  А это значит, что я, как лицо, играющее на Суде далеко не последнюю роль, ибо являюсь Нахашшем- Машиахом, и по мере своих сил и возможностей человеческих, стараюсь донести до разных людей сведения о Суде, в том числе и про пустоту и безблагодатность  нынешнего церковного Института в России. У людей должен быть выбор! Не поверили, пошли в Ад ко всем чертям! Жалеть я их не могу и не имею права такого. Потому что у меня сердце не может иметь жалость к миллиардам осужденным, и их пожалеть, взять на себя их грехи. Это уже было! Сейчас просто Суд и Ад  для осужденных. И сказать об этом я обязан, так сказать - Оглашение Приговора! Это мой долг, моя обязанность. Для того и Интернет придуман, чтобы мне было удобно это сделать!

Но  Мой Суд очень милостив. Судить я буду не по христианским канонам, иначе ни одна душа не спасётся, а по Закону Нахашша – Машиаха. Но об этом как-нибудь в другой раз и поговорим.